Ещё одна притча

Однажды к Мастеру Вану
пришли трое его детей, и
каждый желал странного.
— Отец, — жеманясь и
краснея, сказал старший сын.
— Мне кажется, я люблю
мужчин больше, чем женщин.
А среди мужчин я больше всех
люблю Сунь А*нецензурная брань* из соседней
деревни. Он такой… такой!... он
как Бьякуи из «Блича»! Я
понимаю, ты хотел видеть во
мне опору в будущем,
продолжателя рода и
наследника своего мастерства,
но… извини, я хочу иначе.
Ничего, если я приведу в дом
Сунь Ахуя, и мы будем спать в
одной кровати и сидеть у огня,
держась за руки?
— Папа, — потупясь, сказал
средний сын. — Мне кажется,
я пацифист и не могу даже
смотреть на оружие, мясную
пищу и чужие страдания. Я
понимаю, ты хотел бы видеть
во мне сильного воина,
победителя и защитника,
который прославится на всю
Поднебесную, но… извини,
яхочу иначе. Ничего, если ты
отмажешь меня от армии, и
мы возьмем в дом нашего
поросенка, которого мы
откармливаем на Праздник
Фонарей? Я назову его Пикачу,
буду купать в теплой воде,
повяжу на шею синий бантик,
и мыс Пикачу будем кушать
только растительную пищу!..
— Папа! — сказала любимая
дочь Мастера Вана, Ма Сянь,
водя изящной ножкой по
глиняному полу. — Ты знаешь,
я ведь молодая, красивая и
умная девушка. Поэтому я хочу
самореализоваться и пожить
для себя. Я понимаю, ты хотел
бы видеть во мне любящую
жену своего мужа, умелую
хозяйку и заботливую мать
многочисленных внуков, но…
извини, этого не будет.
Ничего, если я уеду в город,
стану там офисным
работником, сделаю карьеру и
стану чайлдфри? А по
выходным я буду приезжать к
тебе в дом престарелых на
своем «Матисе» и куплю тебе
замечательное кресло-
качалку…
Мастер Ван уже открыл было
рот, чтобы громко высказать
детям все, что он о них
думает, но таки не издал ни
звука. «А нужно ли? —
подумал он вдруг. — Да какое
же я имею право решать за
своих детей, как им жить, с
кем спать, что есть, во что
верить? Они же
самостоятельные личности! Ну
и что, что старшему всего
семнадцать? Подумаешь, мне
не нравится! Ничего,
потерплю, зато дети мои будут
счастливы! В конце концов,
чем цивилизованнее человек,
тем он толерантнее, так
неужели я буду вести себя как
дикарь?!»
— Хорошо, — устало сказал
он, — живите как хотите.
Прошло десять лет.
Дети жили как хотели.
Старший после долгих хворей
и мучений умер от СПИДа.
Средний все больше времени
проводил в свинарнике,
пристрастившись к паленому
эрготоу и всех хряков научив
выпивать вместе с ним; время
от времени он просыпался,
некоторое время
философствовал с Пикачу о
том, что наш мир — это не
более, чем скопище
зловонных нечистот, и снова
засыпал. Дочь поначалу
разбогатела в городе. Но в
один прекрасный день она
пресытилась партнерами по
бизнесу, и все они показались
ей чересчур стары и немощны
для ее ложа. А молодой
любовник, которого она за
справедливую цену наняла для
оказания сексуальных услуг,
ловко подделал ее подпись,
перевел на себя все ее активы
и оставил без гроша; дочь
вернулась к мастеру Вану,
душой устремилась к
самосовершенствованию и
проводила дни под
засыхающим утуном, неустанно
читая мантру «Все сволочи…
все подонки».
Мастер Ван исправно выносил
за нею горшок и с ужасом
думал о том, кто же будет это
делать, когда сам он вконец
одряхлеет: ведь Небо не
послало ему ни внука, ни даже
внучки.
Как-то он пришел к соседу
поделиться своим несчастьем
и увидел, что Мастер Чжан
сидит в беседке перед садом
камней, пьет сливовое вино и
курит свою любимую кривую
трубочку.
— Как поживаешь, сосед? —
спросил Мастер Ван. — Все ли
в порядке? Что детишки?
Мастер Чжан неторопливо
отпил из чашки и ответил:
— Старший сын увлекся
расшифровкой эпитафий на
древних надгробиях, познает
величие прошлого и хорошо
зарабатывает. Он женился,
живут душа в душу, у них в
городе большой дом.

Средний
сын служит в императорской
коннице на южной границе. Он
начальник «длинной сотни»
конников. Враги боятся его,
как огня, друзья любят,
подчиненные уважают, а
начальники ценят. А дочь —
что ж, вон моя красавица-
дочь, ее любимый муж и пять
моих внуков…
— Невероятно! — вскричал
Мастер Ван. — Но разве десять
лет назад твои дети, будучи
молодыми, горячими и
глупыми, не приходили к тебе,
желая странного?!
Мастер Чжан степенно кивнул.
— Как же тебе удалось
воспитать таких славных
детей?!
— Я просто сказал им, что
если они не перестанут валять
дурака, я переебу их лопатой.
…С тех пор учение Свободной
Личности в Поднебесной
пошло на убыль, а учение
Просветляющей Лопаты
расцвело. О, страждущий
Просветления! Стань на Путь
Лопаты! И да будет тебе
Нирванна!